Мерседес бенц, а мы еще нет (с)
***
ворую
21:57 черновое
Эс-Тайран
Я – пыльный том седого графомана
Два глупых черновика - начала по шаблону и дописывать, скорее всего, не стану, хотя и жаль;
раз -
замысел первого: низенький, толстенький Пигмалион встретил на улице свою Галатею; в мастерскую ее, пусть позирует; и вот - тоненькие руки, вскинутые к лицу, запрокинутая голова, одна нога отведена назад - бежала к солнцу и закрывает лицо от света; он прячется от нее за глыбами камня, деловито стучит молотком, изображая бурную деятельность; она все спрашивает: "можно я посмотрю?"; а он отвечает высокопарно: "боги, которым я посвятил работу, ревнивы - нельзя смотреть на статую, пока она не закончена!"; один из его подмастерьев жадно рассматривает обнаженную Галатею; по ночам высвобождает ее из мрамора; утром Пигмалион пристраивается к чужим наметкам, изображает, что стучит молотком; и подмастерье не знает, за кого ему волноваться - за обнаженную Галатею или за статую; она - боже, как женщины любопытны, - назло Пигмалиону с каждым днем подходит поближе, и вот однажды - ах! - бежит и заглядывает ему через плечо; от волнения он сильнее, чем нужно, ударяет по статуе молотком - "моя статуя! - твоя?!" - немая сцена; "Галатея, стой, я все объясню! - ты неудачник, Пигмалион..." - "мастер, я хочу получить расчет - ..." Подмастерье уходит, забрав с собой даже крошки разрушенной статуи; Пигмалион вешается на поясе в дверях мастерской; или, может быть, раз уж такой конец чересчур драматичен, переезжает в другую часть города, открывает новую мастерскую... Как же еще соблазнять молоденьких девушек, если такое брюшко?..
и второй, такой же, как этот (а если такой же, какой смысл писать?):
...в пышном платье, и от ее волос пахнет медом и молоком, и глаза за закрытыми веками непременно прозрачно-зеленые, словно горный хрусталь - я знаю, не умерла, она просто спит, пальцы еще живые, губы еще живые, я чувствую, как она дышит...
Целыми днями проводит возле ее кровати; тело покорно прикосновениям, и он слушает, как шуршит ткань ее пышного платья; юбки мнутся, он разглаживает складки рукой; тонкий запах ее волос, теплые пальцы... Кто-то стучится в дверь, но он не открывает.
..."девица, тебе говорю: встань!"; как прозрачна тонкая кожа, как изящны нежные ноздри; и если чуть приподнять подол, видны... знаю, не умерла, знаю, она просто спит, пальцы еще живые, губы еще живые, ночью у нее влажный лоб, мне кажется, ей снятся кошмары...
Ночью он ложится у ее ног и до звона в ушах слушает тишину: ему чудится, что она слабо стонет, и он вскакивает, и зажигает ночник, и садится на край кровати; он держит в ладонях ее ладонь и зовет ее голосом, подобным звуку рога: "вернись! вернись!; но она не отвечает ему даже движением пальцев.
...злые губы, злые, все еще алые, нежные, но стекло не запотевает, и я... нет, нет, знаю, не умерла, знаю, она просто спит - пальцы еще живые, губы еще живые, веки дрожат - если бы только... видишь меня во сне?..
Его мать, постаревшая на сотню лет, привидением подплывает к его двери и прислушивается, сдерживая дыхание; она сдерживает рыдания, но глаза ее аболютно сухи; отец подходит к дверям и спрашивает: "ну что?" и она покачивает головой; седые волосы рассыпались по ее плечам, покрасневшие глаза блестят, руки вздрагивают; жалкое зрелище; отец крутит ус и сухо бросает "да", и уходит; привидениями плывут его сестры - не слышит, не знает... не замечает ничего, кроме нежных, таких бледных щек и ложбинки между грудей в вырезе платья...
Он сам переодевает ее, как большую куклу, заботливо обтирает послушное тело губкой... она - нема; и не вздрагивает от прикосновений; и тысячу раз за ночь он подносит зеркало к ее лицу: дышит? нет?
нет...
Ночь за ночью он собирается ее поцеловать и все откладывает в страхе; и он сам не знает, чего боится: того, что ничего не получится, или...
Наконец он решается и целует ее; нежно-нежно, потом... и даже то, что она не отвечает... это лучший поцелуй в его жизни, и он закрывает глаза; с трудом переводит дыхание и весь дрожит; и - новый поцелуй в эти влажные, мягкие, мертвые губы; ему вдруг кажется, что он чувствует запах гниения; отстраняется и смотрит, стараясь сдержаться; от стука сердца плывет в глазах, но она - вздохнула?
Он целует, целует, целует ее; она отталкивает его и говорит: "довольно"; она слаба и голос ее испуган; у него от счастья перехватывает дыхание; а глаза у нее - голубые...
И впервые за много месяцев открывается дверь в его комнату; его мать начинает молодеть на глазах, в замке дым коромыслом, пиры, пиры и снова пиры, и он ни на шаг не отходит от нее; она в белом платье, и в волосах у нее - цветы; и замок переполнен запахом меда...
она шепчет: "принц, нам надо серьезно поговорить" и берет его за руку; пальцы у нее - впервые - холодные, и он подносит ее руку к губам; она говорит: "потом... я тебя умоляю", и он бледнеет в ожидании страшного.
она говорит "спасибо, что спас. мне пора ехать домой"
он шепчет "но как же..." горло сжимается и слово "свадьба"...
она говорит "мне пора ехать домой"...
два -
21:04
Эс-Тайран
Тетя МЭР города Шизбурга! (с)
...старый холостяк, и привычки его неизменны; и в неторопливых утренних сборах всегда найдется место для чашечки кофе, а потом - неторопливый утренний променад и необходимость раскланиваться с постаревшими знакомыми;
"Боже мой, - говорит мистер Ящерица, наклоняясь к уху своей жены, - старина Белый Кролик в кои-то веки выполз на свет из своей норы", и жена понимающе улыбается, будто и не принуждена слушать одно и то же в течение полутора сотен лет;
старый холостяк, и привычки его неизменны.
Ах, Алиса, но это не произносится вслух; ах, Алиса; но я совершенно погиб, я раздавлен тобой, уничтожен; твои детские ноги ходили здесь - где-то там, под слоем асфальта, твои следы; ах, Алиса, но я...
...старый холостяк, и привычки его неизменны; и в привычках хороший послепрогулочный аппетит, и привычка, возвращаясь домой, ковырять концом зонта мостовую; а еще он издали оглядывает свой дом и, проходя через сад, по привычке шутит с садовником:
- Ну что, Пат, никаких рук в окнах не было?
- Никак нет, вашебродь, - отвечает тот, - уж я бы ее...
Я бы тоже.
Ах, Алиса, но это не произносится вслух; ах, Алиса; но я совершенно погиб, я раздавлен тобой, уничтожен; где же, где твои детские руки, твои плечи, и локти, и пальцы, синяки на невинной коже и угрозы о кошке; ах, Алиса, но я...
...и в привычках сигара и послеобеденный сон - прямо в кресле перед холодным камином; в привычках - просыпаться, роняя тапки, затем идти и усаживаться за письменный стол;
он сидит за столом и задумчиво смотрит в окно, и с пера на чистый лист текут чернила; он в рассеянности высушивает их промокашкой и берет новый лист; его письма начинаются одинаково.
"Дорогая, - старательно пишет он; никогда не называя ее по имени - против вежливости, но по велению сердца; - Дорогая", - старательно пишет он...
Ах, Алиса, но это не произносится вслух; ах, Алиса; но я совершенно погиб, я раздавлен тобой, уничтожен; сотни слов, умевших тебя вернуть, - где они, где они, я немею, я умолкаю; ах, Алиса, ведь я...
...о несерьезном - об общих знакомых; вспоминает старые шутки, вспоминает былое; никогда-никогда - о том, что по-настоящему его волнует, по-настоящему радует; он старательно не помнит об этом, но все письма по сути - одно письмо; и под "p.s. вернись" никогда не ставится дата.
Ах, Алиса, но это не произносится вслух; ах, Алиса; но я совершенно погиб, я раздавлен тобой, уничтожен; где же я, если ты... ах, Алиса...
...берет лист из особой пачки; от бумаги пахнет цветами и шоколадным печеньем, и лапка его чуть дрожит.
"Дорогой Кролик, - старательно пишет он (и почерк его округл), - спасибо тебе за письмо. У меня все хорошо. Твоя Алиса".
Позже, откинувшись на спинку стула, он с наслаждением перечитает ее ответ. "У нее все хорошо (усы его вздрогнут). Подумать только".
"Дорогой Кролик, - повторит он, и просмакует по слогам: До-ро-гой..."
Ах, Алиса, но это не произносится вслух; ах, Алиса; но я совершенно погиб, я раздавлен тобой, уничтожен, и твои детские письма, которые пахнут цветами и шоколадом, и твои детские губы, и детски внимательные глаза - ах, Алиса
И он раскачивается в кресле-качалке, и тапок с его ноги летит в холодный камин - ах, Алиса, здесь твои отпечатки, ты ведь помнишь, как в небо летел крошка Билль...
Мери-Энн открывает двери; в ее надежных руках - поднос с чаем и шоколадом; она располнела, она экономка и может теперь уже смотреть на хозяина чуть свысока; она разливает чай по фарфоровым чашкам, пока Кролик задумчиво смотрит в камин; ее понимание ему мешает, и, обжигая чаем усы, он привычно выцеживает сквозь зубы:
"А что, Мэри-Энн, не пора ли нам с тобой пожениться?"
И так же традиционно она осторожно всплескивает своими большими руками. "Ах, барин, - говорит Мэри-Энн, - но что вы скажете, когда она вернется?"
Ах, Алиса, но это не произносится вслух; ах, Алиса; но я совершенно погиб, я раздавлен тобой, уничтожен, и мои взрослые мысли, мои взрослые неоформленные мечты; ах, Алиса; и я...
...очень медленно он отходит ко сну; засыпая, сквозь толстые стены он слышит взволнованный рассказ Мэри-Энн:
"...так вот прямо и сказала ему: я, говорит, хоть и миссис Кролик, а хочу быть просто Алисой, вот так, и смотрит на него, будто ответа ждет; а он сердешный, так и побелел весь, стоит и молчит, и на нее смотрит, а она ему: это для них ты мистер Кролик из большого дома на холме, а для меня..."
Ах, Алиса, но это не произносится вслух; ах, Алиса; но я совершенно погиб, я раздавлен тобой, уничтожен; как мне жить без твоих невинных рук вокруг меня, без невинных поцелуев, даримых мне; ах, Алиса; но что я могу - я ведь только
плюшевый
кролик...
ворую
Четверг, 06 января 2005
21:57 черновое
Эс-Тайран
Я – пыльный том седого графомана
Два глупых черновика - начала по шаблону и дописывать, скорее всего, не стану, хотя и жаль;
раз -
замысел первого: низенький, толстенький Пигмалион встретил на улице свою Галатею; в мастерскую ее, пусть позирует; и вот - тоненькие руки, вскинутые к лицу, запрокинутая голова, одна нога отведена назад - бежала к солнцу и закрывает лицо от света; он прячется от нее за глыбами камня, деловито стучит молотком, изображая бурную деятельность; она все спрашивает: "можно я посмотрю?"; а он отвечает высокопарно: "боги, которым я посвятил работу, ревнивы - нельзя смотреть на статую, пока она не закончена!"; один из его подмастерьев жадно рассматривает обнаженную Галатею; по ночам высвобождает ее из мрамора; утром Пигмалион пристраивается к чужим наметкам, изображает, что стучит молотком; и подмастерье не знает, за кого ему волноваться - за обнаженную Галатею или за статую; она - боже, как женщины любопытны, - назло Пигмалиону с каждым днем подходит поближе, и вот однажды - ах! - бежит и заглядывает ему через плечо; от волнения он сильнее, чем нужно, ударяет по статуе молотком - "моя статуя! - твоя?!" - немая сцена; "Галатея, стой, я все объясню! - ты неудачник, Пигмалион..." - "мастер, я хочу получить расчет - ..." Подмастерье уходит, забрав с собой даже крошки разрушенной статуи; Пигмалион вешается на поясе в дверях мастерской; или, может быть, раз уж такой конец чересчур драматичен, переезжает в другую часть города, открывает новую мастерскую... Как же еще соблазнять молоденьких девушек, если такое брюшко?..
и второй, такой же, как этот (а если такой же, какой смысл писать?):
...в пышном платье, и от ее волос пахнет медом и молоком, и глаза за закрытыми веками непременно прозрачно-зеленые, словно горный хрусталь - я знаю, не умерла, она просто спит, пальцы еще живые, губы еще живые, я чувствую, как она дышит...
Целыми днями проводит возле ее кровати; тело покорно прикосновениям, и он слушает, как шуршит ткань ее пышного платья; юбки мнутся, он разглаживает складки рукой; тонкий запах ее волос, теплые пальцы... Кто-то стучится в дверь, но он не открывает.
..."девица, тебе говорю: встань!"; как прозрачна тонкая кожа, как изящны нежные ноздри; и если чуть приподнять подол, видны... знаю, не умерла, знаю, она просто спит, пальцы еще живые, губы еще живые, ночью у нее влажный лоб, мне кажется, ей снятся кошмары...
Ночью он ложится у ее ног и до звона в ушах слушает тишину: ему чудится, что она слабо стонет, и он вскакивает, и зажигает ночник, и садится на край кровати; он держит в ладонях ее ладонь и зовет ее голосом, подобным звуку рога: "вернись! вернись!; но она не отвечает ему даже движением пальцев.
...злые губы, злые, все еще алые, нежные, но стекло не запотевает, и я... нет, нет, знаю, не умерла, знаю, она просто спит - пальцы еще живые, губы еще живые, веки дрожат - если бы только... видишь меня во сне?..
Его мать, постаревшая на сотню лет, привидением подплывает к его двери и прислушивается, сдерживая дыхание; она сдерживает рыдания, но глаза ее аболютно сухи; отец подходит к дверям и спрашивает: "ну что?" и она покачивает головой; седые волосы рассыпались по ее плечам, покрасневшие глаза блестят, руки вздрагивают; жалкое зрелище; отец крутит ус и сухо бросает "да", и уходит; привидениями плывут его сестры - не слышит, не знает... не замечает ничего, кроме нежных, таких бледных щек и ложбинки между грудей в вырезе платья...
Он сам переодевает ее, как большую куклу, заботливо обтирает послушное тело губкой... она - нема; и не вздрагивает от прикосновений; и тысячу раз за ночь он подносит зеркало к ее лицу: дышит? нет?
нет...
Ночь за ночью он собирается ее поцеловать и все откладывает в страхе; и он сам не знает, чего боится: того, что ничего не получится, или...
Наконец он решается и целует ее; нежно-нежно, потом... и даже то, что она не отвечает... это лучший поцелуй в его жизни, и он закрывает глаза; с трудом переводит дыхание и весь дрожит; и - новый поцелуй в эти влажные, мягкие, мертвые губы; ему вдруг кажется, что он чувствует запах гниения; отстраняется и смотрит, стараясь сдержаться; от стука сердца плывет в глазах, но она - вздохнула?
Он целует, целует, целует ее; она отталкивает его и говорит: "довольно"; она слаба и голос ее испуган; у него от счастья перехватывает дыхание; а глаза у нее - голубые...
И впервые за много месяцев открывается дверь в его комнату; его мать начинает молодеть на глазах, в замке дым коромыслом, пиры, пиры и снова пиры, и он ни на шаг не отходит от нее; она в белом платье, и в волосах у нее - цветы; и замок переполнен запахом меда...
она шепчет: "принц, нам надо серьезно поговорить" и берет его за руку; пальцы у нее - впервые - холодные, и он подносит ее руку к губам; она говорит: "потом... я тебя умоляю", и он бледнеет в ожидании страшного.
она говорит "спасибо, что спас. мне пора ехать домой"
он шепчет "но как же..." горло сжимается и слово "свадьба"...
она говорит "мне пора ехать домой"...
два -
Пятница, 05 ноября 2004
21:04
Эс-Тайран
Тетя МЭР города Шизбурга! (с)
для К.
...старый холостяк, и привычки его неизменны; и в неторопливых утренних сборах всегда найдется место для чашечки кофе, а потом - неторопливый утренний променад и необходимость раскланиваться с постаревшими знакомыми;
"Боже мой, - говорит мистер Ящерица, наклоняясь к уху своей жены, - старина Белый Кролик в кои-то веки выполз на свет из своей норы", и жена понимающе улыбается, будто и не принуждена слушать одно и то же в течение полутора сотен лет;
старый холостяк, и привычки его неизменны.
Ах, Алиса, но это не произносится вслух; ах, Алиса; но я совершенно погиб, я раздавлен тобой, уничтожен; твои детские ноги ходили здесь - где-то там, под слоем асфальта, твои следы; ах, Алиса, но я...
...старый холостяк, и привычки его неизменны; и в привычках хороший послепрогулочный аппетит, и привычка, возвращаясь домой, ковырять концом зонта мостовую; а еще он издали оглядывает свой дом и, проходя через сад, по привычке шутит с садовником:
- Ну что, Пат, никаких рук в окнах не было?
- Никак нет, вашебродь, - отвечает тот, - уж я бы ее...
Я бы тоже.
Ах, Алиса, но это не произносится вслух; ах, Алиса; но я совершенно погиб, я раздавлен тобой, уничтожен; где же, где твои детские руки, твои плечи, и локти, и пальцы, синяки на невинной коже и угрозы о кошке; ах, Алиса, но я...
...и в привычках сигара и послеобеденный сон - прямо в кресле перед холодным камином; в привычках - просыпаться, роняя тапки, затем идти и усаживаться за письменный стол;
он сидит за столом и задумчиво смотрит в окно, и с пера на чистый лист текут чернила; он в рассеянности высушивает их промокашкой и берет новый лист; его письма начинаются одинаково.
"Дорогая, - старательно пишет он; никогда не называя ее по имени - против вежливости, но по велению сердца; - Дорогая", - старательно пишет он...
Ах, Алиса, но это не произносится вслух; ах, Алиса; но я совершенно погиб, я раздавлен тобой, уничтожен; сотни слов, умевших тебя вернуть, - где они, где они, я немею, я умолкаю; ах, Алиса, ведь я...
...о несерьезном - об общих знакомых; вспоминает старые шутки, вспоминает былое; никогда-никогда - о том, что по-настоящему его волнует, по-настоящему радует; он старательно не помнит об этом, но все письма по сути - одно письмо; и под "p.s. вернись" никогда не ставится дата.
Ах, Алиса, но это не произносится вслух; ах, Алиса; но я совершенно погиб, я раздавлен тобой, уничтожен; где же я, если ты... ах, Алиса...
...берет лист из особой пачки; от бумаги пахнет цветами и шоколадным печеньем, и лапка его чуть дрожит.
"Дорогой Кролик, - старательно пишет он (и почерк его округл), - спасибо тебе за письмо. У меня все хорошо. Твоя Алиса".
Позже, откинувшись на спинку стула, он с наслаждением перечитает ее ответ. "У нее все хорошо (усы его вздрогнут). Подумать только".
"Дорогой Кролик, - повторит он, и просмакует по слогам: До-ро-гой..."
Ах, Алиса, но это не произносится вслух; ах, Алиса; но я совершенно погиб, я раздавлен тобой, уничтожен, и твои детские письма, которые пахнут цветами и шоколадом, и твои детские губы, и детски внимательные глаза - ах, Алиса
И он раскачивается в кресле-качалке, и тапок с его ноги летит в холодный камин - ах, Алиса, здесь твои отпечатки, ты ведь помнишь, как в небо летел крошка Билль...
Мери-Энн открывает двери; в ее надежных руках - поднос с чаем и шоколадом; она располнела, она экономка и может теперь уже смотреть на хозяина чуть свысока; она разливает чай по фарфоровым чашкам, пока Кролик задумчиво смотрит в камин; ее понимание ему мешает, и, обжигая чаем усы, он привычно выцеживает сквозь зубы:
"А что, Мэри-Энн, не пора ли нам с тобой пожениться?"
И так же традиционно она осторожно всплескивает своими большими руками. "Ах, барин, - говорит Мэри-Энн, - но что вы скажете, когда она вернется?"
Ах, Алиса, но это не произносится вслух; ах, Алиса; но я совершенно погиб, я раздавлен тобой, уничтожен, и мои взрослые мысли, мои взрослые неоформленные мечты; ах, Алиса; и я...
...очень медленно он отходит ко сну; засыпая, сквозь толстые стены он слышит взволнованный рассказ Мэри-Энн:
"...так вот прямо и сказала ему: я, говорит, хоть и миссис Кролик, а хочу быть просто Алисой, вот так, и смотрит на него, будто ответа ждет; а он сердешный, так и побелел весь, стоит и молчит, и на нее смотрит, а она ему: это для них ты мистер Кролик из большого дома на холме, а для меня..."
Ах, Алиса, но это не произносится вслух; ах, Алиса; но я совершенно погиб, я раздавлен тобой, уничтожен; как мне жить без твоих невинных рук вокруг меня, без невинных поцелуев, даримых мне; ах, Алиса; но что я могу - я ведь только
плюшевый
кролик...